| Керин - Амрот: история Арвен и Арагорна |
| на главную |
 |
История про Арвен и Арагорна
Дедом короля был Арадор. Сын Арадора, Арахорн, взял в жены Гилраэн Прекрасную, дочь, Диргаэля из рода Аранарта. Диргаэль был против этого брака, ибо Гилраэн не достигла еще возраста полной зрелости. - Кроме того, - говорил он, - хотя Арахорн уважаем всеми и станет вождем в расцвете сил, раньше, чем думает, но сердце подсказывает мне, что его дни сочтены. Однако Иворвен, супруга Диргаэля, также одаренная пророческим даром, сказала: - Тем более следует поспешить! Небо хмурится, близится буря, великие дела будут решаться. Если мы заключим этот союз, он возродит надежды нашего племени, а если замешкаемся, жизнь наша окончится бессмысленно… И действительно, год спустя после свадьбы Арахорна и Гилраэн Арадор попал в горах к северу от Райвендела в засаду троллей и погиб. Арахорн стал вождем дунаданов. Еще через год Гилраэн родила сына и нарекла его Арагорном. Ему было два года, когда Арахорн вместе с сыновьями Элронда ушел в поход на орков и погиб от стрелы, пробившей ему висок, шестидесяти лет от роду, что для долгоживущих дунаданов ничтожно мало. Так сбылось предсказание Диргаэля. Итак, Арагорн, прямой наследник Исилдура, поселился вместе с матерью в доме Элронда, который заменил ему отца и любил не меньше родных сыновей. Мальчика называли Эстель, что значит «надежда»; истинное имя и происхождение держали в тайне: Элронд считал, что так лучше, ибо мудрым было известно, что Враг разыскивает наследника Исилдура, не зная точно, существует он или нет. Когда Эстелю исполнилось двадцать лет, он ушел в поход, сопровождая сыновей Элронда, и возвратился со славой. Хозяин Райвендела глядел на него с удовлетворением; юноша был хорош собой, благороден и вполне взрослый, хотя ему еще предстояло расти и телесно, и духовно. И в день возвращения Элронд открыл ему его настоящее имя, рассказал об отце и вручил родовые реликвии. - Вот кольцо Барагира, знак нашего давнего родства, - сказал Элронд, - а вот и обломки Нарсила. Возьми и то, и другое; быть можетты еще свершишь этим мечом славные дела, ибо тебе суждено жить долго, если не поддашся злу и выдержишь испытание – а оно будет длительным и нелегким. Жезл Аннуминаса я пока тебе не отдаю: его еще нужно заслужить. На следующий день при закате солнца Арагорн одиноко прогуливался по лесу; сердцек его переполняла радость, и он пел, ибо солнце светило ясно, а впереди были высокие надежды. Вдруг он заметил неподалеку юную девушку – она шла по зеленой траве меж белыми стволами берез. Он остановился, пораженный: ему показалось, что он попал в страну снов или, подобно эльфу-менестрелю, создал наяву то, о чем пел. Ибо песня Арагорна как раз была о встрече Берена и Лютиэн в лесу Нельдорет – и вот перед ним в лесу Райвендела стояла воплощенная Лютиэн, в голубом переливчастом плаще, прекрасная, как закат солнца в стране эльфов; ветер развевал ее темные волосы, на лбу сияли звезды самоцыетов. Минуту Арагорн глядел на нее молча, потом, испугавшись, что она уйдет или исчезнет, крикнул, как некогда Берен: - Тинувиэль! Тинувиэль! красавица обернулась и спросила, улюбаясь: - Кто это? И почему зовешь меня этим именем? - Мне показалось, что я вижу Лютиэн Тинувиэль, о которой пел, - ответил он. – Если ты и другая, то выглядишь воистину ее родной сестрой! - Мне говорили об этом сходстве, - серьезно ответила она. – Но зовут меня иначе, хотя, кто знает, не ждет ли меня такая же судьба? Однако кто же ты, певец? - Все зовут меня Эстелем, но я – Арагорн, сын Арахорна, наследник Исилдура, вождь дунаданов. И произнеся все эти звания, так тешившие его минуту назад, он почувствовал: они – ничто по сравнению с красотой и достоинством незнакомки. А она весело рассмеялась: - О, значит, мы дальние родичи! Я – Арвен, дочь Элронда, некоторые зовут меня Ундомиэль. - Часто случается, - сказал Арагорн, - что ценнейшее достояние прячут в годину бедствий. Но я дивлюсь твоему отцу и братьям: я живу здесь с детства, а они и словом не обмолвились о тебе. Как же получилось, что мы не встречались доныне? Ведь не держал же тебя отец взаперти в сокровищнице? - Нет, конечно, - сказала она, оглядываясь на горы, маячившие на востоке. – Я жила на родине матери, в далеком Лориэне, и только недавно вернулась проведать отца. Уже много лет не ступала я по травам Райвендела. Арагорн удивился – она показалась ему ровесницей, двадцатилетней, как и он сам. Но Арвен глянула ему прямо а глаза и сказала: - Не удивляйся! Мы, дети Элронда, обладаем правом Эльдаров. Арагорн смутился: лишь сейчас он заметил в ее глазах тень вековой мудрости, свойственную эльфам. Но в душе его уже поселилась любовь к Арвен Ундомиэль, дочери Элронда. Несколько дней он ходил задумчивый и молчаливый, пока мать не заметила эту странную перемену; она принялась расспрашивать и, в конце концов, узнала о предвечерней встрече в лесу. - Сын мой, - сказала Гилраэн, - ты высоко метишь, высоковато даже для потомка королей. Прекраснейшая из девушек, да к тому же дочь знатнейшего рода Средиземья! Не пристало смертному выбирать жену среди эльфов! - Но между нами есть отдаленное родство, - возразил Арагорн. – Или не правдивы старые сказания? - Они правдивы, - сказала Гилраэн, - но то было давно, в другую эпоху, племя наше тогда еще не умалилось. Увы мне! Я вижу, быть тебе последним в роду, если Элронд не даст согласия… А надеяться на это не стоит. - Если так случится, - сказал Арагорн, - я уйду и стану жить в лесах – один. - Да, так или иначе, тебе это суждено, - вздохнула Гилраэн. Она тоже умела предвидеть, но в тот раз ничего более не сказала сыну и скрыла его признание ото всех. Однако Элронд все видел и все понимал. Однажды, в конце того самого лета, он призвал Арагорна в свои покои и сказал: - Выслушай меня, Арагорн, сын Арахорна, вождь дунаданов! Ты можешь возвыситься более, чем кто-либо из твоих предков со времен Элендила, либо уйдешь во тьму безвестности вместе с последними из твоего племени. Тебя ждут годы и годы суровых испытаний. И тебе нельзя ни брать в жены, ни даже связывать обещанием ни одну женщину, пока не пробьет час и ты не докажешь свое право на славу и счастье. Арагорн смутился: - Неужели моя мать тебе что-то рассказала? - Нет, тебя выдали собственные глаза, - сказал Элронд. – Но речь не только о моей дочери. Тебе нельзя сейчас думать о девицах вообще! А что до Арвен, Вечерней Звезды эльфов, то ты по сравнению с ней, как двулистный побег по сравнению с березой, достигшей расцвета. Арвен непостижима для тебя – пока; думаю, она и сама сейчас судит так же. Но если сердце ее склонится к тебе… Для меня это будет горько, ибо над нами тяготеет старинный рок. - Какой? - Арвен сохранит вечную молодость, пока я остаюсь в Средиземье, - сказал Элронд. – Но, когда я удалюсь, она может уйти со мной – если пожелает… - Вижу, я загляделся на сокровище столь же дорогое, как достояние Тингола, которого некогда возжаждал Берен, - сказал Арагорн. – Значит, такова моя судьба. – И вдруг, в проблеске ясновидения, свойственного его роду, он добавил: - Но ведь, Элронд, ждать осталось уже недолго! Скоро твоим детям предстоит выбирать между разлукой с тобой… или со Средиземьем. - Ты прав, - кивнул Элронд. – Времени осталось мало, если мерить нашей мерой, но по человеческому счету пройдет еще много лет. И для любимой дочери моей не будет выбора, если ты не станешь между нами и не уготуешь кому-то из нас, мне или себе, горечь разлуки, что продлится и после конца света… Ты сам не знаешь, чего требуешь от меня! Он вздохнул, внимательно посмотрел в лицо юноше и закончил: - Подождем, посмотрим, что принесет время. Не будем пока поминать это. Небо хмурится, жестокая буря вскоре разразится над Средиземьем… Арагорн расстался с Элрондом дружески, а на следующий день, простившись с матерью и Арвен, отправился в дебри Глухомани. Без малого три десятилетия он неустанно боролся против слуг Саурона; в эти годы он сдружился с Гэндальфом Мудрым и многому у него научился. Они вместе пускались в опасные странствия, но со временем Арагорн все чаще уходил один. Долгие то были скитания и нелегкие; лицо Арагорна помрачнело и казалось жестким – пока он не улыбался; все же люди чувствовали, что он достоин уважения, хотя он и скрывал свое истинное лицо. Часто доводилось ему принимать новые имена, и не раз под ними он заслуживал великую славу. Он сражался в рядах роханцев и воевал с противниками Гондора на суше и на море, но сразу же после победы исчезал из виду людей запада, уходил один далеко на юг и на восток, постигая сердца людей, и добрых, и злых, пресекая козни приспешников Саурона. В многолетних трудах Арагорн закалился так, что никто из смертных не мог бы с ним сравнится; он научился многому, узнал историю деяний Средиземья; притом он обладал мудростью эльфов, и когда глаза его вспыхивали светлым огнем, мало кто выдерживал взгляд этих глаз. Лицо его было печально и сурово; никогда не забывал он о своем долге, но в глубине сердца хранил нетронутые воспоминания и надежду, и они, как скрытый источник, питали его душу радостью жизни. Когда Арагорну уже исполнилось 49 лет, он возвращался однажды от границ Мордора, где вновь укрепился и лелеял свои мерзкие замыслы Саурон. Арагорн утомился и собирался завернуть в Райвендел, отдохнуть перед грядущими делами, но, когда он проходил мимо Лориэна, Владычица Галадриэль пригласила его в свои владения, скрытые от всех. Арагорн не знал, что в Лориэне в то время снова гостила Арвен. Она почти не изменилась – годы, безжалостные к смертным, щадили ее, - но лицо туманила печаль, и она реже улыбалась. Арагорн же за эти годы созрел и духом, и телом. Галадриэль предложила ему сменить истрепанную дорожную одежду на лориэнскую, белую, шитую серебром, накинула ему на плечи серый эльфийский плащ и надела на голову обруч с сияющим камнем. В этом наряде Арагорн казался князем эльфов с далеких западных островов. Таким увидела его Арвен после долгой разлуки под цветущими мэллорнами Какас – Галадона. И в эту встречу определилась ее судьба и свершился выбор. Всю весну провели они вместе в лесах Лориэна, пока Арагорну не настало время уходить. Вечером накануне летнего солнцестояния Арагорн, сын Арахорна, и Арвен, дочь Элронда, поднялись на зеленый холм Керин – Амрот, что высится посреди этого чудесного края, и там босиком бродили по неувядающей траве, усеянной цветами нифредила и эланора. Они глядели с вершины на восток, затянутый тенью, и на закат. Они поклялись друг другу любить – и были счастливы. - Тень сгущается, - сказала Арвен. – А сердце мое радуется, ибо ты, Эстель, будешь среди отважнейших, которые уничтожат эту Тень. - Увы, -сказал Арагорн, - день этот еще далек, и я не знаю, что должен буду сделать. Но твоя надежда поддерживает и меня. Я не поддамся Тени. Но и Закат не для меня – я смертен, и если ты, Вечерняя Звезда, захочешь остаться со мною, тебе тоже придется отречься от пути на Закат. Арвен стояла рядом с ним, словно серебряное деревце, и долго, не шевелясь, глядела на запад. - Я останусь с тобой, Дун-Эдайн, - сказала она наконец. – Но там отчизна моего народа, там извечные земли эльфов… Она очень любила отца своего Элронда. Когда Элронд узнал о решении дочери, серце его преисполнилось боли, и хотя веления судьбы давно были ему известны, ему не стало от этого легче. Однако встретил он Арагорна в Райвенделе приветливо и сказал: - Сын мой, наступают годы, когда надежда почти угаснет, и я не вижу, что последует дальше: Тень лежит между нами и будущим. Возможно, я утрачу свои владения, когда перед людьми заблещет новая заря. И потому, хоть я и люблю тебя, должен предупредить: Арвен Ундомиэль откажется от права эльфов только ради истинных и великих заслуг. Она станет женою лишь того смертного, кто возродит и Гондор, и Арнор, преодолев все препятствия. А мне даже эта величайшая победа принесет лишь горе и разлуку… Ты заслужишь огромное счастье, но оно будет кратким. Кратким, помни об этом! Увы, сын мой, боюсь, что участь смертных покажется Арвен слишком суровой… Больше они не заговаривали об этом. Вскоре Арагорн вновь пустился в опасный путь, его ждали новые заботы. Небо над миром темнело, страх пал на Средиземье, мощь Саурона росла, стены Барад-дура возносились все выше, а тем временем Арвен жила в Райвенделе, мысленно оберегая Арагорна в его странствиях по Глухомани; храня надежду, она своими руками вышила великолепный стяг, какого достоин повелитель нуменорцев, наследник Исилдура. Несколько лет спустя Гилраэн простилась с Элрондом и вернулась к родным в Эриадор. Там жила она одиноко, изредка встречаясь с сыном, и однажды перед очередной разлукой сказала ему: - Эстель, сынок, это наше последнее свидание. Заботы и горе состарили меня преждевременно. И нестерпимо мне жить, наблюдая, как растет Тьма! Обеспокоенный Арагорн попытался утешить мать: - За темными тучами прячется солнце, ты еще увидишь его! Она ответила строкой из песни: - «Ойнен-и эстель Эдайн, и-тебин эстель эним.» (Надежду я оставляю эдайнам, для себя надежд не имею) Арагорн простился с матерью и ушел, унося в душе тяжесть и тревогу. В начале весны следующего года Гилраэн скончалась. Так шли годы; близилась Война Колец, мы уже знаем, как нашелся непредвиденный способ уничтожения мощи Саурона и как сбылись надежды. Мы знаем также, что Арагорн появился в Гондоре в самый опасный момент и, вступая в битву, поднял стяг Арвен, а вскоре гондорцы приветствовали его как возвратившегося короля. Наследство пращуров, корона Гондора и жезл Арнора вернулись к нему, а в день летнего солнцестояния, спустя год после гибели Саурона, он ввел Арвен в ворота Минас-Тирита, и вся столица праздновала их свадьбу. Конец Третьей Эпохи был озарен радостью победы и затуманен печалью расставания; печальнее всего было расставание Элронда с Арвен – дольше, чем до конца света разлучило их Море и судьба. Когда Кольцо Всевластия было уничтожено, Три эльфийских кольца также потеряли силу, и Элронд, утомленный тяготами жизни в Средиземье, ушел, чтобы никогда больше не вернуться. Арвен же, став женою Арагорна, потеряла дар бессмертия; однако смерть не была властна над нею, пока она не утратила все то, за что так дорого заплатила. Повелительница людей и эльфов, она прожила с Арагорном в счастье и почете 120 лет; когда же, наконец, Арагорн почувствовал, что страрость одолевает и дни его, хотя и щедро отмеренные, идут к концу, он сказал Арвен: - Ныне, Вечерняя Звезда моя, любимая, прекраснейшая, солнце мое склоняется к закату. Мы засеяли ниву и пользовались урожаем, теперь пришел час расплатится. Арвен все поняла – она давно ждала этих слов; и все же ее охватила великая скорбь. - Неужели, государь, ты хочешь до времени оставить народ, который так чтит тебя? - Пора настала. Если ныне я не уйду по доброй воле, скоро пришлось бы сделать это по принуждению. Сын наш Эльдарион уже возмужал и готов принять власть… Итак, Арагорн отправился на улицу Безмолвия, вошел в королевскую усыпальницу и опустился на давно приготовленное ложе. Он простился с Эльдарионом, вручил ему крылатую корону Гондора и жезл Арнора. Затем все вышли, оставив его наедине с Арвен. И хотя велика была мудрость и сдержа |
